Думаю, дети, когда вырастут, поймут меня». Вот такая советская Татьяна Ларина … [ 96 ]. В сценарии «Бриллиантовой руки» соблазнительница Анна Сергеевна представлена Незнакомкой, «от одного вида которой Механик и даже Граф замирают в немом восхищении». Имя и отчество, которое героиня Светланы Светличной получила во время съёмок, имеют, по мнению писателя Евгения Новицкого, отсылку к чеховской « Даме с собачкой » — так звали женщину, с которой у Дмитрия Гурова начались сложные отношения.
С русской литературной классикой связаны и отдельные реплики Анны Сергеевны — к примеру, её восклицание «Не виноватая я.
Жена Таксиста
Я очень буду вас ждать» [ 97 ]. Сцену, когда герой «ищет» под кроватью соблазнительницы якобы пропавшую запонку, возможно, могли бы вырезать цензоры, если бы она была снята в соответствии со сценарным замыслом: «Застигнутый врасплох, Семён Семёнович подымает голову и видит перед собой картину, достойную неизвестной кисти неизвестного художника фламандской школы XVII века … Неглиже Анны Сергеевны умело подчёркивает её соблазнительнейшие формы».Согласно сценарию, атаки героини продолжаются и под кроватью; при этом Горбунков «испытывает невыносимые муки искушения» [ 98 ] [ 99 ] [ ]. Однако в фильме в момент «соблазнения» засыпающего героя Анна Сергеевна облачена в зелёный купальник бикини :. Сексуализированное тело время от времени появлялось в кинофильмах во второй половине века.
- Смешарики, смотря телевизор, видят программу «Шоу Люсьена», где супергерой Люсьен борется со злодеемдоктором Калигари. .
- Внесите все буквы слова ТАКСИСТ в соответствующие клетки разгадываемого вами кроссворда. Задание «Профессия Верблюда из смешариков, букв» можно .
- Таксистверблюд, водитель такси, живущий и работающий в Мегаполисе. Не Таксист. Править P-smeshariki-movie-avatar-
- Таксистверблюд, водитель такси, живущий и работающий в Мегаполисе. Не говорит по-русски, а только по арабски. Вместе с женой появляется в фильме «Смешарики. Начало». Носатый верблюд жёлто-рыжего цвета, с карими
- Жена Таксиставерблюдица, появляющаяся в мультфильме «Смешарики. Начало Верблюд: Здесь, смотрел «Шоу Люсьена». Как и все остальные в этом городе
В этом фильме советская женщина хорошая жена и мать, честный и принципиальный человек противопоставляется «несоветской», порочной и лживой красавице блондинке с ярким макияжем, в модном халатике.
Передача контрабандных товаров происходит в пункте под вывеской «Apoteke Chikanuk», где работают Аптекарь и его помощник их роли исполняли Григорий Шпигель и Леонид Каневский. Между собой контрабандисты общаются на выдуманном языке, включающем одно из самых длинных в кино слов, — оно состоит из семидесяти трёх букв: «Поркомадоннадиумбестопербакокастеладимембранасхимаринчесарвеститхамдураля» «Простите, погорячился». Текст «иностранного» наречия был, по одной из версий, придуман Каневским [ комм.
Ругательство «мордюк», имеющее отсылку к фамилии Мордюкова, появилось в диалоге по инициативе режиссёра, недовольного проведённой накануне съёмкой с участием актрисы. Темпераментный разговор персонажей сопровождается монотонным закадровым переводом, пародирующим советскую традицию одноголосного озвучивания иностранных фильмов. Весьма экспрессивной является и жестикуляция героев; к примеру, сложенные ладони помощника Аптекаря — это характерный символ итальянцев, по смыслу близкий к фразе «Что за чушь ты говоришь!
Леонид Каневский не только создал в «Бриллиантовой руке» весьма колоритный образ контрабандиста, но и исполнил роль своеобразного дублёра Юрия Никулина.
Сюжет фильма, чем закончился, смысл
Сцена падения Горбункова на мостовую снималась многократно, но эпизод не удавался. Тогда создатели картины решили поберечь артиста, рисковавшего получить настоящую травму, для дальнейших съёмок.Вместо Никулина вполне достоверное падение совершил Каневский — именно его нога «скользит» по арбузной корке [ ]. Одним из самых загадочных персонажей картины является Шеф, которого сыграл Николай Романов.
Ищите и загружайте графику Верблюжье такси бесплатно. Более векторов, фото и PSD. ✓ Бесплатное коммерческое использование ✓ Качественная графика. Все смешарики радуются. Сцена после титров: верблюд-таксист смотрит телевизор, где в новостях показывают двух грабителей, которых полицейские ловят и сажают. Мультик #Тэди #Теди #Зима #НовыйГод # #Верблюд. СА СТРАШНАЯ ПОЕЗДКА В ТАКСИ (Анимация Taedi). Taedi•.M views : Go to.
Личность главы «мафиозного клана» не раскрывается почти до финальных сцен — зритель видит лишь периодически мелькающую в кадрах руку с перстнем. В заключительных эпизодах выясняется, что человек, перед которым трепещут Козодоев и Лёлик, внешне не имеет никаких признаков супермена; имя его так и остаётся неизвестным.Прослеживая периферийную сюжетную линию, связанную с легализацией клада, философ Дмитрий Горин отмечает, что она состоит из нескольких коротких эпизодов: герой Николая Романова, получив от контрабандистов зонтик с монетами, складывает их в коробку; позже, участвуя в озеленении двора, он обнаруживает клад. Легализация контрабанды происходит после появления в местной газете заметки «Клад сдан государству» и последующего банкета в ресторане, где скромный труженик открыто сообщает коллегам о намерении приобрести автомобиль «Москвич».
В образе Шефа, по мнению киноведа Ксении Реутовой, присутствует пародийный намёк на одного из врагов Джеймса Бонда — Эрнста Ставро Блофельда , который в первых фильмах об агенте «идентифицировался» зрителями только по руке [ ] [ ] [ 73 ]. Роли сотрудников милиции в фильме исполнили Станислав Чекан и Владимир Гуляев. Рецензент « Литературной газеты » Виктор Орлов отмечал в статье «Куда с вершины?
Зато, как писал доктор искусствоведения Марк Зак, с ролью смешного атрибута пародии на радиопередатчик хорошо справилась пачка сигарет «Столичные», используемая милиционером в гостинице «Понял, вас понял» : «Нет ли в этой комедийной детали миниатюрного отражения фильма целиком. Обыденный герой попадает в экзотические обстоятельства и…» [ ] [ ]. По мнению Валерия Баринова , придуманная Чеканом и утверждённая Гайдаем деталь — наколка со словом «М И Ш А» — содержит и «биографию, и силу, и мощь» Михаила Ивановича: «Рядом с таким человеком нашему герою не оторвут руку».
Александр Панкратов-Чёрный рассказывал, что Чекан, обосновывая свою идею, предположил: «Может, он был подсадной уткой в лагерях» [ ]. Актёр Роман Филиппов сыграл в картине роль гостя с Колымы [ комм.
Далее выясняется, что Незнакомец отнюдь не охотник за бриллиантами. Он представляется Ладыженским Евгением Николаевичем и сообщает, что обознался: «Вот усы вам — вылитый Володька Трынкин» [ комм. Спустя десятилетия эксперты телепрограммы «Король эпизода» дали свои отзывы о работе Филиппова в «Бриллиантовой руке». Кинокритик Александр Шпагин отметил, что первое появление «высоченного здоровяка» вызывает оторопь и у зрителей, и у Горбункова, но по мере развития действия становится понятно, что гость с Колымы — это «типичный русский человек, подвыпивший добрый мужик».
Евгений Стеблов обратил внимание на то, что персонажу, который поначалу воспринимается как бандит, на самом деле свойственна «некоторая детскость».
Вячеслав Иванов. «Мэнада»
По словам Александра Панкратова-Чёрного, реплики героев «Будете у нас на Колыме — милости просим» — «Нет, уж лучше вы к нам» давно стали афоризмами. В сценарии вместо Колымы фигурировала Камчатка [ ] [ ]. В «Бриллиантовой руке» в качестве актёра принял участие и режиссёр. Гайдай озвучил выводя мотив « Песенки о медведях » короткую роль лежащего на асфальте выпивохи, которого видит отправившийся в булочную Горбунков.Кроме того, режиссёру принадлежит рука, преследующая Гешу Козодоева в его кошмарном сне [ ] [ ]. Некоторые роли в картине озвучены другими актёрами. Дочка Горбункова говорит голосом Клары Румяновой.
Верблюд, водитель такси, живет и работает в Мегаполисе. Не говорит по-русски.Почти все реплики Анны Сергеевны кроме фразы «Не виноватая я, он сам пришёл. Для записи голоса Шефа был приглашён Константин Тыртов [ 95 ] [ ] [ ].
Вступительная заставка односерийного фильма содержит подзаголовок: «Кинороман в двух частях из жизни контрабандистов с прологом и эпилогом». Эта надпись, по мнению кинорежиссёра Ивана Фролова, свидетельствует о намерении создателей картины представить зрителям пародию на детектив. Слово «пародия» применительно к «Бриллиантовой руке» используют и другие исследователи.
Добиваясь комического эффекта, создатели ленты воспроизводят характерные черты как советских, так и зарубежных кинопроизведений. К примеру, эпизод, когда Геша и напевающий «Летят ь утки» Лёлик сидят над картой, разрабатывая план операции «Дичь», перекликается со сценой из фильма « Чапаев », в которой главный герой под песню « Чёрный ворон » рисует карандашом схему сражения и одновременно обменивается репликами с Петькой [ ].
Начальная сцена, в которой Лёлик Анатолий Папанов провожает Гешу в заграничную поездку, пародирует сцену прощания комбрига Серпилина также в исполнении Папанова с Сенцовым в фильме Алексея Столпера « Живые и мёртвые » [ ]. Ряд деталей в «Бриллиантовой руке» имеет отсылку к « бондиане » — речь идёт и о выданном Горбункову пистолете « Беретта », похожем на тот, которым поначалу владел агент ; и о вертолёте, поднимающем машину в воздух подобная сцена есть в пятом фильме о Джеймсе Бонде « Живёшь только дважды » ; и о Шефе, который, как и персонаж Яна Флеминга Эрнст Ставро Блофельд , опознаётся зрителями только по руке [ ].
По мнению киноведа Сергея Добротворского , фраза Козодоева о том, что ему «надо позвонить мамочке», произнесённая в ресторане «Плакучая ива», является «прямой цитатой» из шпионского триллера Альфреда Хичкока « К северу через северо-запад » [ 54 ]. Критик Денис Горелов обнаруживает в «Бриллиантовой руке» пересечение с комедией Жерара Ури « Разиня » и считает, что «история твёрдого обывателя, стойко перенёсшего искушение жёлтым дьяволом, кока-колой и перламутровыми пуговицами, согнутого, но не сломленного зелёным змием, была абсолютно международной» [ ].
Киновед Елена Бауман увязывала трюковые сцены в гайдаевской ленте с аналогичными приёмами в картинах Андре Юнебеля о Фантомасе , которые в х годах с успехом шли в советских кинотеатрах [ ]. Как замечает музыковед Ангелина Алпатова, даже звучащие в «Бриллиантовой руке» песни с упоминаемыми в них несчастными дикарями, «дубами-колдунами» и «волшебной трын-травой» являются своеобразной «пародией на архаику» — этот художественный приём используется кинематографистами для того, чтобы с помощью отсылок к древности изобличать пороки современного общества [ ].
Доктор искусствоведения Марк Зак отмечал, что ассоциативных связей в фильме достаточно много, — он припомнил, в том числе, «древнюю притчу о прохожем и арбузной корке», послужившей фактической завязкой к сюжету [ ]. Однако не все критики трактовали фильм как пародию.
Содержание
По словам Бауман, создатели картины просто воспроизвели некоторые «примелькавшиеся приёмы» и предложили их зрителям «без всякой иронии или самоиронии» [ ] [ 66 ].Другой рецензент — Иван Фролов — упоминал, что пародия как художественный приём давалась Гайдаю особенно трудно, и её элементов в ленте сравнительно немного:.
Жена Таксиставерблюдица, появляющаяся в мультфильме «Смешарики. Начало». Живёт вместе с мужем-таксистом в квартире, обвешанной коврами. Как и её муж, не говорит по-русски. Верблюдица с рыжей шерстью. Красит в Таксист - верблюд, водитель такси, живет и работает в Мегаполисе. Не говорит по-русски. Вместе с женой появляется в фильме Смешарики Смешарик-медсестраПерсонаж из «Смешарики. Начало». О ней известно немного. Говорит на суржике. ТаксистВерблюд. По-русски говорить умеет. Также у него есть жена. Водитель такси
Гайдай, очевидно, понимал эту свою слабость и поэтому не столько высмеивал через пародию шаблоны и штампы современной литературы и кинодетективы, сколько расцвечивал криминальный сюжет более лёгкими для него эксцентрическими номерами. В результате в фильме смешались все виды и поджанры комического, — получился забавный, смешной детектив в типично гайдаевской эксцентрической манере.Интерес к необычным звуковым эффектам, порой напоминающим «акустический абсурд», у Гайдая проявился ещё во время работы над картиной « Деловые люди » К примеру, в сцене, где Сэм трясёт « вождя краснокожих », раздаётся металлический перезвон, как будто мальчик наполнен чем-то мелким и твёрдым. Подобная звуковая эксцентрика присутствует и в других лентах режиссёра, в том числе в «Бриллиантовой руке».
В этой картине в роли шумооформителя выступил композитор Александр Зацепин.
- Таксистверблюд, водитель такси, живущий и работающий в Мегаполисе. Не говорит по-русски. Вместе с женой появляется в фильме «Смешарики. Начало». Больше.
- Таксистверблюд, водитель такси, живущий и работающий в Мегаполисе. Не говорит по-русски, а только по арабски. Вместе с женой появляется в фильме «Смешарики. Начало»
- В морском порту Семёна Семёновича встречаетпод видом таксистаофицер милиции Михаил Иванович (Станислав Чекан). Другие животные (верблюд в «заграничном».
- Таксист имеет короткую черную бороду. Может возникнуть вопрос: Как же определить, что он именно верблюд. Все очень просто, его жена в одной из сцен мультфильма
- Жена Таксиставерблюдица, появляющаяся в мультфильме «Смешарики. Начало». Живёт вместе с мужем-таксистом в квартире, обвешанной коврами. Как и её муж, не говорит по-русски
Он не только сочинил музыку для фильма, но и записал закадровые шумы с помощью свистулек, трещоток и других подручных средств, а также озвучил титры «акустическими коллажами». В «Бриллиантовой руке» для получения новых, оригинальных эффектов применялся самодельный ревербератор , с помощью которого в некоторых сценах возникал «психоделический эффект».
Идея использования этого устройства принадлежала звукорежиссёру Виктору Бабушкину [ ] [ ]. Намёки на ограниченность социального кода этой системы можно увидеть в песне про «Остров невезения», прозвучавшей в «Бриллиантовой руке» в исполнении Андрея Миронова. Причина всех неудач бедных дикарей, живущих на этом «Острове», известна — это «понедельники». Изначально Гайдай планировал включить в «Бриллиантовую руку» две песни: одну из них, по сценарию, пел Горбунков в ресторане, другая должна была звучать фоном в гостиничном номере во время танца Анны Сергеевны.
Зацепин написал музыку для обоих произведений. Мотив припева песни «Про зайцев» был найден композитором во время бритья электробритвой.
Нача́ло» — полнометражный анимационный фильм в формате 3Dявляющийся приквелом мультсериала « Смешарики », вышедший 22 декабря года. Мультфильм был произведён группой компаний «Рики», включающей в себя студию смешарики верблюд таксистсоздателя «Смешариков», а также некоторых других анимационных студий, помогавших в создании фильма.
Также участие в съёмках фильма принимала студия «Базелевс». Идея создания полнометражного фильма по Смешарикам родилась в году, когда мультсериал только-только начал выходить и набирать обороты. Помимо серий основного сериала, создатели смешарики верблюд таксист расширить вселенную круглых героев различными проектами, в том числе и полнометражными. Сценарий фильма разрабатывался около 2 лет с по смешарики верблюд таксист.
Автором сценария фильма стал главный сценарист Смешариков Алексей Лебедева в качестве режиссера выступил ведущий режиссёр Смешариков Денис Черновкоторый к этому времени уже успел снять 42 серии основного сериала и имел большой опыт в режиссуре.
С текстом для этой песни, исполняемой Юрием Никулиным, возникли проблемы, потому что её основная тема была изложена поэту Леониду Дербенёву невнятно: «Он [Горбунков], конечно, не трус, но вместе с тем он и советский человек».Дербенёв сочинил «Песню простого советского человека» так она называлась в сценарии , начинавшуюся словами: «Пусть я пороха и не выдумал, пусть Америки не открыл вовек…» По воспоминаниям Александра Зацепина, его как композитора не устроил этот вариант, потому что в его мелодии был заложен иной посыл. После недолгих дискуссий автор текстов предложил создателям фильма «Песню про зайцев» с лейтмотивом «А нам всё равно» [ ] [ ] [ ] [ 22 ].
Литературовед Илья Кукулин называет песню «Про зайцев» одним из первых публичных высказываний о процветающим в ту эпоху цинизме, играющего роль «мощного механизма защиты от давления властей и общества».
Жена ТаксистаСамка верблюда, которая появляется в мультфильме «Смешарики. Начало». Она ругала своего мужа за то, что он «прозевал» драгоценности своей жены.Опасная острота этого высказывания в глазах цензоров сглаживалась модальностью добродушной насмешки [ ]. Вторая из песен — танго «Помоги мне» — сочинялась как пародия на чужеземные нравы.
В тот момент, когда у засыпающего в гостиничном номере Горбункова лица стоящих в дверях людей стали превращаться в блики, добавилась реверберация, усиливающая «психоделический эффект» сцены [ ] [ ]. Третья песня — «Остров невезения» — появилась в «Бриллиантовой руке» внепланово. Леонид Дербенёв принёс Зацепину стихотворный набросок, в котором «всё было построено на звуках»: «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь…» Композитор переложил текст на музыку и показал эту версию Гайдаю, который поначалу воспротивился: «У меня нет места для третьей песни».
Однако в порядке эксперимента песня под названием «Остров невезения» была всё-таки представлена Андреем Мироновым, который дома отрепетировал танец и придумал нюансы: «Ба-ба-ба-ба. Впоследствии режиссёр, невзирая на претензии худсовета, сумел включить в картину этот «вставной концертный номер», не связанный напрямую с сюжетом [ ] [ ]. Во время съёмок, по воспоминаниям Зацепина, Миронов и Никулин иногда спорили о том, какая из песен — «Про зайцев» или «Остров невезения» — ярче и интереснее.
Ему пришлось решать и нетривиальные музыкальные задачи. Продолжительность сцены рыбалки у Белой скалы составляла 3 минуты 5 секунд, и изначально к ней была написана лирическая мелодия. В процессе обсуждения рабочих материалов члены худсовета предъявили претензии к длительности эпизода и предложили его сократить. Гайдай, не желая жертвовать кадрами, попросил Зацепина сделать музыкальный фон более динамичным.
Уловка сработала, и при повторном показе вопросов у принимающей комиссии не возникло [ 95 ]. Представители прессы начали проявлять интерес к «Бриллиантовой руке» задолго до выхода фильма: Гайдай и Никулин рассказывали в интервью журналистам газета « Известия » от 19 марта года о новой работе на этапе подбора актёров; « Советский экран » анонсировал фильм ещё в феврале; в августе киновед Лариса Ягункова подготовила для этого журнала репортаж со съёмочной площадки; в « Искусство кино » был опубликован сценарий [ 27 ] [ 36 ] [ ].
Сам фильм получил много откликов, среди них было немало отрицательных [ ]. Так, Виктор Орлов « Литературная газета » от 5 марта года в статье «Куда с вершины. По словам рецензента, от трюков Леонида Гайдая «начинает попахивать старой цирковой мукой клоуны друг друга обсыпают », и сцена, когда мальчик стреляет в лицо Геше мороженым, напоминает давние цирковые репризы Бима и Бома [ ].
Корреспондент «Комсомольской правды» К. Щербаков номер от 6 апреля года отмечал в обзорном материале, что имеющий «зачатки живого характера» герой Никулина существует в иной эстетической области, чем персонаж Миронова. Трюки и эксцентрика, по мнению автора публикации, вообще отделены от личности Горбункова, не совпадают с его образом.
Художественным приёмам, удачно использовавшимся в «Кавказской пленнице», в новой ленте Гайдая не нашлось места, и режиссёр не предложил им адекватной замены [ ] [ ]. Достаточно резко высказался в адрес создателей «Бриллиантовой руки» режиссёр Марк Розовский , написавший на страницах « Советской культуры » 6 мая года о том, что «старые, отжившие приёмы Гайдай старается перепродать нам как новые». К числу слабых сцен Розовский отнёс ресторанную драку и песню, исполняемую Семёном Семёновичем с эстрады, зато эпизод с механизмами на автомойке признал выигрышным.
О контрабандистах автор публикации отозвался так: «Вот уж действительно парад моральных уродов. Отзывчивый и доверчивый Семён Семёнович напоминает Шурика из прежних лент Гайдая; разница между ними в том, что герой Александра Демьяненко , попадая в сложные обстоятельства, внутренне растёт, тогда как Горбунков «не развивается, но претендует на новый, оригинальный образ».
В целом же персонаж Юрия Никулина «так и остался Балбесом», считает Фролов [ ]. Автор статьи журнала «Советский экран» М. Кузнецов обратил внимание на трюки «не самого высокого вкуса» — к ним рецензент отнёс, к примеру, сцену с рыболовным крючком, снимающим трусы с «аквалангиста» Лёлика [ ]. На явную условность истории, в которой драгоценности ввозятся в СССР а не наоборот , указывал киновед Денис Горелов: «Что она [сеть контрабандистов] рассчитывала получить взамен?
Иную точку зрения представил в статье альманаха «Экран» киновед Дмитрий Писаревский , назвавший «Бриллиантовую руку» удачным «экспериментом синтеза жанров»:. Конечно, это типично развлекательный фильм. В нём меньше элементов сатиры, чем, скажем, в «Кавказской пленнице». И любители повторять, что «комедия — дело серьёзное», не преминули упрекнуть в этом авторов. Свидетельством того, что интерес к фильму сохраняется спустя десятилетия после его выхода на экран, стали данные опросов общественного мнения.
В году, к столетию со дня рождения кинематографа, один из федеральных каналов провёл опрос российских зрителей. Социальное исследование показало, что «Бриллиантовая рука» лидирует у опрошенной аудитории с большим отрывом среди всех отечественных комедий. Статистика кинопроката подтверждает, что эта картина является самой кассовой среди комедий Гайдая и занимает по количеству зрителей в первый год показа третье место среди всех советских фильмов [ 19 ] [ ] [ ].
В список наиболее симпатичных зрителям киногероев вошёл и Семён Семёнович Горбунков, уступивший в этом рейтинге Штирлицу , профессору Преображенскому и некоторым другим персонажам [ ]. Реплики персонажей ленты пополнили словари современных афоризмов и крылатых выражений, они используются в бытовом общении и публицистике.
Так, фраза Анны Сергеевны «Не виноватая я, он сам пришёл» появляется в диалогах, когда нужно оправдаться за не совершённый неприглядный поступок. Слова Геши «Руссо туристо, облико морале», произнесённые героем при общении со «жрицей любви», нередко употребляются в качестве шутливой характеристики человека [ ]. В бытовое общение ушли такие реплики, как «Береги руку, Сеня», «Если человек идиот — это надолго», «Я не трус. Но я боюсь» [ ] , «Стамбул — город контрастов», «Чтоб ты жил на одну зарплату!
Сядем усе. В исследовании городского фольклора, опубликованном Российским гуманитарным университетом в году, отмечается, что «Бриллиантовая рука» привнесла в фонд разговорной речи более двухсот киноцитат [ ]. В году в городе Сочи был открыт памятник героям фильма скульпторы Вячеслав Звонов и Александр Бутаев. Композиция воспроизводит сцену прощания Горбункова, отправляющегося в зарубежный круиз, со своей семьёй [ ].
В том же году памятник одному из персонажей комедии — Геше Козодоеву — был установлен в Новороссийске автор композиции — Дмитрий Лынгин [ ]. В главных ролях [ комм. Во вторых ролях и эпизодах [ комм. Съёмочная группа [ комм. Материал из Википедии — свободной энциклопедии. Стабильная версия , проверенная 14 сентября Нинок, люди так тяжело живут, пусть хоть посмеются. Леонид Гайдай [ 3 ]. Сценарий [ править править код ]. Фрагмент сценария сон Геши Козодоева [ 8 ] [ 9 ].
Сюжет [ править править код ]. Подготовительный период. Кинопробы [ править править код ]. Съёмки [ править править код ]. Объекты и площадки [ править править код ]. Реквизит [ править править код ]. Обсуждение рабочих материалов [ править править код ]. Режиссёрская работа [ править править код ]. Сдача фильма. Премьера [ править править код ]. Гонорары [ 55 ]. Леонид Гайдай — около рублей режиссура и рублей сценарий Юрий Никулин — более рублей Андрей Миронов — рублей Анатолий Папанов — рублей Нонна Мордюкова — рублей Нина Гребешкова — рублей Светлана Светличная — рублей.
Персонажи [ править править код ]. Семён Семёнович Горбунков [ править править код ]. Сергей Кудрявцев [ 19 ]. Геша Козодоев [ править править код ]. Андрей Миронов [ 68 ]. Лёлик [ править править код ]. Варвара Сергеевна Плющ [ править править код ]. Надежда Ивановна Горбункова [ править править код ]. Анна Сергеевна [ править править код ]. Другие персонажи. Озвучивание [ править править код ].
Элементы пародии. Киноцитаты [ править править код ]. Музыка, песни, звуковые эффекты [ править править код ]. Горин [ 73 ]. Отзывы и рецензии [ править править код ]. Актуальность [ править править код ]. Над фильмом работали [ править править код ]. Примечания [ править править код ]. Комментарии [ править править код ]. Описания ролей — по киноведческим источникам [ 2 ] [ ]. Источники [ править править код ].
Каталог фильмов рус. Дата обращения: 12 декабря Архивировано 3 ноября года. Леонид Гайдай. Бриллиантовый вы наш. Документальный фильм. Первый канал 23 января Дата обращения: 13 декабря Архивировано 8 ноября года. От смешного до великого. Воспоминания о Леониде Гайдае рус. Архивировано 21 февраля года. Бриллиантовая рука. Рождение легенды рус. Первый канал 23 октября Архивировано 27 декабря года.
Островская: на съёмки «Бриллиантовой руки» в Баку меня забрали с улицы рус. РИА Новости 16 января Архивировано 7 января года. Сочи — город, в котором жили герои «Бриллиантовой руки» рус. РИА Новости 29 февраля Пока не ощутишь радость — кадра не снимай рус. По следам «Бриллиантовой руки» рус. Черноморье сегодня 30 мая Почти Персональная киноэнциклопедия Сергея Кудрявцева: в 3-х т.
Андрей Миронов. Из бесед. Теневые пространства советского общества: «Бриллиантовая рука» в социальных контекстах года рус. Архивировано 11 января года. Феноменология юмора в творчестве Л. Гайдая в контексте инкорпорации ультралимитированной проблематики в социально-культурное пространство СССР х гг. Архивировано 6 мая года. СССР — потерянный рай рус. РБК 21 июня Дата обращения: 10 января Архивировано 10 января года.
Леонид Гайдай… и немного о «бриллиантах». Документалистика рус. Советское нижнее бельё: между идеологией и повседневностью. Носители совершенства. Перевод и переводчики в советском кино: образы и сентенции. Статья первая рус. Валент» Мосты : журнал переводчиков. Любимый по кличке Балбес. О великом клоуне и артисте Юрии Никулине рассказывает его сын Максим рус.
Короли эпизода. Станислав Чекан рус. Чернышевского Городская повседневность в России и на Западе : Межвуз. Архивировано 2 ноября года. Роман Филиппов рус. Столичные артисты отметили необычный юбилей — месяцев со дня выхода фильма «Бриллиантовая рука». Смотрите на видео РИА Новости, как дурачились актёры и певцы во время праздника. РИА Новости 7 октября Дата обращения: 15 января Архивировано 21 января года.
Архивировано 29 сентября года. Трикстеры у Гайдая. Народная музыкальная культура. Архаика: учебник для СПО рус. Деконструкция образов «дружбы народов» в фильме «Кавказская пленница». Часть 2, с. Авторская колонка редактора Mosfilm. Киноконцерн « Мосфильм » 29 октября Архивировано 14 декабря года. Так говорили в советских комедиях рус. РИА Новости 18 сентября Дата обращения: 11 января Архивировано 13 января года. Совместный аналитический доклад ВЦИОМ и Центра политической конъюнктуры массовые представления об идеальном политическом лидере через призму популярных образов киногероев.
Спустя 20 лет образ умного силовика по-прежнему доминирует в представлениях россиян об идеальном политике. ВЦИОМ 21 октября Архивировано 25 ноября года. Крылатые выражения как средство русской смеховой культуры по материалам эптологических словарей рус. Скульптурная композиция, которую открыли в Сочи в понедельник, изображает сцену, когда семейство Горбунковых провожает Семена Семёновича в заграничный круиз. Авторы — сочинские скульпторы Вячеслав Звонов и Александр Бутаев.
РИА Новости 23 августа Архивировано 22 октября года. Культура рус. Интерфакс 1 октября Архивировано 12 января года. Память «не исчезает в полдень». Герой советского кинохита родом из Моршанска рус. Литература [ править править код ]. Том 1. Бауман Е. В чём сила эксцентрики. Выпуск 3 рус. Волков А. Горелов Д. Родина слоников сборник рус. Добротворский С.
Кино на ощупь рус. Зак М. Фильмы в исторической проекции рус. Кудрявцев С. Почти сорок четыре тысячи. Персональная киноэнциклопедия Сергея Кудрявцева: в 3-х т рус. Человек с бриллиантовой рукой. К летию Леонида Гайдая рус. Выпуск 12 рус. Мордюкова Н. Не плачь, казачка. Никулин Ю. Почти серьёзно… рус. Новицкий Е. Папанов А. Холодное лето рус. Писаревский Д. Сборник рус.
Пупшева М. Гайдай Советского Союза рус. Реутова К. Фильм Леонида Гайдая рус. Рогозин Ю. Рогозин рус. Книги легендарного композитора. Кино России. Режиссёрская энциклопедия. В 2 томах. Рошаль, редактор М. Советские художественные фильмы: — Аннотированный каталог рус. Сковородникова, Е. Слободской М. Бриллиантовая рука рус. Фролов И. В лучах эксцентрики рус. Ссылки [ править править код ]. В родственных проектах. Ссылки на внешние ресурсы.
Фильмы Леонида Гайдая. Долгий путь Жених с того света Трижды воскресший Пёс Барбос и необычный кросс Самогонщики Деловые люди Операция «Ы» и другие приключения Шурика Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика Бриллиантовая рука 12 стульев Иван Васильевич меняет профессию Не может быть. Эти невероятные музыканты, или Новые сновидения Шурика По улицам комод водили , художественный руководитель Комедия давно минувших дней Старые песни о главном 3 Эта статья входит в число избранных статей русскоязычного раздела Википедии.
Пространства имён Статья Обсуждение. Просмотры Читать Править Править код История. Скачать как PDF Версия для печати. Викисклад Викиновости Викицитатник. Игорь Черных. Александр Зацепин. Киностудия «Мосфильм». Творческое объединение «Луч». ID Медиафайлы на Викискладе. Цитаты в Викицитатнике. Звуки Гайдая. Видео студии Petrick Animation. Юрий Никулин. Нина Гребешкова.
Анатолий Папанов. Станислав Чекан. Кто грядет — никому непонятно: мы не знаем примет, и сердца могут вдруг не признать пришлеца. Но, когда на дверном сквозняке из тумана ночного густого возникает фигура в платке, и Младенца, и Духа Святого ощущаешь в себе без стыда; смотришь в небо и видишь — звезда. Вижу колонны замерших звуков, гроб на лафете, лошади круп. Ветер сюда не доносит мне звуков русских военных плачущих труб.
Вижу в регалиях убранный труп: в смерть уезжает пламенный Жуков. Воин, пред коим многие пали стены, хоть меч был вражьих тупей, блеском маневра о Ганнибале напоминавший средь волжских степей. Кончивший дни свои глухо в опале, как Велизарий или Помпей. Сколько он пролил крови солдатской в землю чужую. Что ж, горевал. Вспомнил ли их, умирающий в штатской белой кровати. Полный провал. Что он ответит, встретившись в адской области с ними?
К правому делу Жуков десницы больше уже не приложит в бою. У истории русской страницы хватит для тех, кто в пехотном строю смело входили в чужие столицы, но возвращались в страхе в свою. Всё же прими их — жалкая лепта родину спасшему, вслух говоря. Бей, барабан, и, военная флейта, громко свисти на манер снегиря. Нынче ветрено и волны с перехлестом. Скоро осень, все изменится в округе. Смена красок этих трогательней, Постум, чем наряда перемена у подруги.
Дева тешит до известного предела — дальше локтя не пойдешь или колена. Сколь же радостней прекрасное вне тела: ни объятье невозможно, ни измена. Посылаю тебе, Постум, эти книги. Что в столице. Мягко стелют. Спать не жестко. Как там Цезарь. Чем он занят. Все интриги. Все интриги, вероятно, да обжорство. Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых. Вместо слабых мира этого и сильных — лишь согласное гуденье насекомых. Здесь лежит купец из Азии. Толковым был купцом он — деловит, но незаметен. Умер быстро — лихорадка. По торговым он делам сюда приплыл, а не за этим. Рядом с ним — легионер, под грубым кварцем. Он в сражениях империю прославил.
Сколько раз могли убить. Даже здесь не существует, Постум, правил. Пусть и вправду, Постум, курица не птица, но с куриными мозгами хватишь горя. Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря. И от Цезаря далёко, и от вьюги. Лебезить не нужно, трусить, торопиться. Говоришь, что все наместники — ворюги. Но ворюга мне милей, чем кровопийца. Этот ливень переждать с тобой, гетера, я согласен, но давай-ка без торговли: брать сестерций с покрывающего тела — все равно что дранку требовать от кровли.
Протекаю, говоришь. Но где же лужа. Чтобы лужу оставлял я — не бывало. Вот найдешь себе какого-нибудь мужа, он и будет протекать на покрывало. Вот и прожили мы больше половины. Как сказал мне старый раб перед таверной: «Мы, оглядываясь, видим лишь руины». Взгляд, конечно, очень варварский, но верный. Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом. Разыщу большой кувшин, воды налью им… Как там в Ливии, мой Постум, — или где там. Неужели до сих пор еще воюем?
Помнишь, Постум, у наместника сестрица. Худощавая, но с полными ногами. Ты с ней спал еще… Недавно стала жрица. Жрица, Постум, и общается с богами. Приезжай, попьем вина, закусим хлебом. Или сливами. Расскажешь мне известья. Постелю тебе в саду под чистым небом и скажу, как называются созвездья. Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье, долг свой давний вычитанию заплатит. Забери из-под подушки сбереженья, там немного, но на похороны хватит.
Поезжай на вороной своей кобыле в дом гетер под городскую нашу стену. Дай им цену, за которую любили, чтоб за ту же и оплакивали цену. Зелень лавра, доходящая до дрожи. Дверь распахнутая, пыльное оконце, стул покинутый, оставленное ложе. Ткань, впитавшая полуденное солнце. Понт шумит за черной изгородью пиний. Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке — Старший Плиний. Дрозд щебечет в шевелюре кипариса. Падучая звезда, тем паче — астероид на резкость без труда твой праздный взгляд настроит. Взгляни, взгляни туда, куда смотреть не стоит. Там хмурые леса стоят в своей рванине. Уйдя из точки «А», там поезд на равнине стремится в точку «Б». Которой нет в помине. Начала и концы там жизнь от взора прячет.
Покойник там незрим, как тот, кто только зачат. Иначе среди птиц. Но птицы мало значат. Там в сумерках рояль бренчит в висках бемолью. Пиджак, вися в шкафу, там поедаем молью. Оцепеневший дуб кивает лукоморью. Там лужа во дворе, как площадь двух Америк. Там одиночка-мать вывозит дочку в скверик. Неугомонный Терек там ищет третий берег.
Там дедушку в упор рассматривает внучек. И к звездам до сих пор там запускают жучек плюс офицеров, чьих не осознать получек. Там зелень щавеля смущает зелень лука. Жужжание пчелы там главный принцип звука. Там копия, щадя оригинал, безрука. Зимой в пустых садах трубят гипербореи, и ребер больше там у пыльной батареи в подъездах, чем у дам. И вообще быстрее. Там, наливая чай, ломают зуб о пряник. Там мучает охранник во сне штыка трехгранник. От дождевой струи там плохо спичке серной.
Там говорят «свои» в дверях с усмешкой скверной. У рыбьей чешуи в воде там цвет консервный. Там при словах «я за» течет со щек известка. Там в церкви образа коптит свеча из воска. Порой дает раза соседним странам войско. Там пышная сирень бушует в палисаде. Пивная цельный день лежит в глухой осаде. Там тот, кто впереди, похож на тех, кто сзади. Там в воздухе висят обрывки старых арий. Пшеница перешла, покинув герб, в гербарий. В лесах полно куниц и прочих ценных тварей. Там, лежучи плашмя на рядовой холстине, отбрасываешь тень, как пальма в Палестине.
Особенно — во сне. И, на манер пустыни,. Там города стоят, как двинутые рюхой, и карта мира там замещена пеструхой,. Там схож закат с порезом. Там вдалеке завод дымит, гремит железом, не нужным никому: ни пьяным, ни тверезым. Там слышен крик совы, ей отвечает филин. Овацию листвы унять там вождь бессилен. Простую мысль, увы, пугает вид извилин. Там украшают флаг, обнявшись, серп и молот. Но в стенку гвоздь не вбит и огород не полот. Там, грубо говоря, великий план запорот. Других примет там нет — загадок, тайн, диковин.
Пейзаж лишен примет и горизонт неровен. Там в моде серый цвет — цвет времени и бревен. Я вырос в тех краях. Я говорил «закурим» их лучшему певцу. Был содержимым тюрем. Привык к свинцу небес и к айвазовским бурям. Там, думал, и умру — от скуки, от испуга. Когда не от руки, так на руках у друга. Видать, не расчитал. Как квадратуру круга. Видать, не рассчитал. Зане в театре задник важнее, чем актер.
Простор важней, чем всадник. Передних ног простор не отличит от задних. Теперь меня там нет. Означенной пропаже дивятся, может быть, лишь вазы в Эрмитаже. Отсутствие мое большой дыры в пейзаже. Ее затянут мох или пучки лишая, гармонии тонов и проч. Об этом думать странно. Но было бы чудней изображать барана, дрожать, но раздражать на склоне дней тирана,. Ну что ж. Зато столкнувшись с ним теперь, в его великом варьянте, я своим не подавился криком.
Я слышу Музы лепет. Я чувствую нутром, как Парка нитку треплет: мой углекислый вздох пока что в вышних терпят,. На то она — судьба, чтоб понимать на всяком. Предо мной — пространство в чистом виде. В нем места нет столпу, фонтану, пирамиде. В нем, судя по всему, я не нуждаюсь в гиде. Скрипи, мое перо, мой коготок, мой посох. Не подгоняй сих строк: забуксовав в отбросах, эпоха на колесах нас не догонит, босых.
Мне нечего сказать ни греку, ни варягу. Зане не знаю я, в какую землю лягу. Скрипи, скрипи, перо. Безупречная линия горизонта, без какого-либо изъяна. Корвет разрезает волны профилем Франца Листа. Поскрипывают канаты. Голая обезьяна с криком выскакивает из кабины натуралиста. Рядом плывут дельфины. Как однажды заметил кто-то, только бутылки в баре хорошо переносят качку. Ветер относит в сторону окончание анекдота, и капитан бросается с кулаками на мачту.
Порой из кают-компании раздаются аккорды последней вещицы Брамса. Штурман играет циркулем, задумавшись над прямою линией курса. И в подзорной трубе пространство впереди быстро смешивается с оставшимся за кормою. Пассажир отличается от матроса шорохом шелкового белья, условиями питания и жилья, повтореньем какого-нибудь бессмысленного вопроса. Матрос отличается от лейтенанта отсутствием эполет, количеством лент, нервами, перекрученными на манер каната. Лейтенант отличается от капитана нашивками, выраженьем глаз, фотокарточкой Бланш или Франсуаз, чтением «Критики чистого разума», Мопассана и «Капитала».
Капитан отличается от Адмиралтейства одинокими мыслями о себе, отвращением к синеве, воспоминаньем о длинном уик-энде, проведенном в именье тестя. И только корабль не отличается от корабля. Переваливаясь на волнах, корабль выглядит одновременно как дерево и журавль, из-под ног у которых ушла земля. Господа обсуждают рабство. Какой-то порочный круг. Это жуткое солнце: я сожгла себе плечи». Представьте себе, что открылась течь, и мы стали тонуть!
Вам случалось тонуть, лейтенант. Но акула меня кусала». И потом — тити-мити». Он — вообще — комар. Вы кусаетесь, Вольдемар. Не забывайте, что я…» «Простите меня, кузина». Завернуть не найдется. Море гораздо разнообразнее суши. Интереснее, чем что-либо. Изнутри, как и снаружи. Рыба интереснее груши. На земле существуют четыре стены и крыша. Мы боимся волка или медведя. Медведя, однако, меньше и зовем его «Миша». А если хватит воображенья — «Федя». Ничего подобного не происходит в море.
Кита в его первозданном, диком виде не трогает имя Бори. Лучше звать его Диком. Море полно сюрпризов, некоторые неприятны. Многим из них не отыскать причины; ни свалить на Луну, перечисляя пятна, ни на злую волю женщины или мужчины. Кровь у жителей моря холодней, чем у нас; их жуткий вид леденит нашу кровь даже в рыбной лавке. Если б Дарвин туда нырнул, мы б не знали «закона джунглей» либо — внесли бы в оный свои поправки. Вы думаете, что я шучу. Неукоснительно надвигается корвет.
Каждый парус выглядит в профиль, как знак вопроса. И пространство хранит ответ. Посмотри-ка, что это там. В воде все извивается». Я раздета. Ну, гляжу. Извивается… но ведь это… Это… Это гигантский спрут!.. И он лезет к нам. Море внешне безжизненно, но оно полно чудовищной жизни, которую не дано постичь, пока не пойдешь на дно. Что подтверждается сетью, тралом. Либо — пляской волн, отражающих как бы в вялом зеркале творящееся под одеялом.
Находясь на поверхности, человек может быстро плыть. Под водою, однако, он умеряет прыть. Внезапно он хочет пить. Там, под водой, с пересохшей глоткой, жизнь представляется вдруг короткой. Под водой человек может быть лишь подводной лодкой. Изо рта вырываются пузыри. В глазах возникает эквивалент зари.
В ушах раздается бесстрастный голос, считающий: раз, два, три. Чудо, что письменные принадлежности и твоя фотокарточка уцелели. Сыро и душно. Тем не менее не одиноко: рядом два дикаря, и оба играют на укулеле. Главное, что темно. Когда напрягаю зрение, различаю какие-то арки и своды. Сильно звенит в ушах. Постараюсь исследовать систему пищеваренья. Это — единственный путь к свободе. Твой верный Жак». Ибо мог бы просто пойти на дно, либо — попасть к акуле.
Все еще в поисках. Вокруг бесконечные, скользкие, вьющиеся туннели. Какая-то загадочная, переплетающаяся система. Вероятно, я брежу, но вчера на панели мне попался некто, назвавшийся капитаном Немо». Пригласил меня в гости. Я пошел. Говорит, что он вырастил этого осьминога. Как протест против общества. Раньше была семья, но жена и т. И ему ничего иного не осталось.
Говорит, что мир потонул во зле. Осьминог сокращенно — Ося карает жесткосердье и гордыню, воцарившиеся на Земле. Обещал, что если останусь, то обрету бессмертье». Ужинали у Немо. Дикари подавали, скаля зубы. Представь себе вечер, свечи. Со всех сторон — осьминог. Немо с его бородой и с глазами голубыми, как у младенца. Сердце сжимается, как подумаешь, как он тут одинок…». Когда корабль не приходит в определенный порт ни в назначенный срок, ни позже, Директор Компании произносит: «Черт!
Оба неправы. Но откуда им знать о том, что приключилось. Ведь не допросишь чайку, ни акулу с ее набитым ртом, не направишь овчарку. И какие вообще следы в океане. Все это сущий бред. Еще одно торжество воды в состязании с сушей. В океане все происходит вдруг. Но потом еще долго волна теребит скитальцев: доски, обломки мачты и спасательный круг; все — без отпечатка пальцев. И потом наступает осень, за ней — зима. Сильно дует сирокко. Лучшего адвоката молчаливые волны могут свести с ума красотою заката.
И становится ясно, что нечего вопрошать ни посредством горла, ни с помощью радиозонда синюю рябь, продолжающую улучшать линию горизонта. Что-то мелькает в газетах, толкующих так и сяк факты, которых, собственно, кот наплакал. Женщина в чем-то коричневом хватается за косяк и оседает на пол. Горизонт улучшается. В воздухе соль и йод. Вдалеке на волне покачивается какой-то безымянный предмет.
И колокол глухо бьет в помещении Ллойда. Мари, шотландцы все-таки скоты. В каком колене клетчатого клана предвиделось, что двинешься с экрана и оживишь, как статуя, сады. И Люксембургский, в частности. Сюды забрел я как-то после ресторана взглянуть глазами старого барана на новые ворота и пруды. Где встретил Вас. И в силу этой встречи, и так как «все былое ожило в отжившем сердце», в старое жерло вложив заряд классической картечи, я трачу, что осталось в русской речи на Ваш анфас и матовые плечи.
В конце большой войны не на живот, когда что было, жарили без сала, Мари, я видел мальчиком, как Сара Леандр шла топ-топ на эшафот. Меч палача, как ты бы не сказала, приравнивает к полу небосвод см. Мы вышли все на свет из кинозала, но нечто нас в час сумерек зовет назад, в «Спартак», в чьей плюшевой утробе приятнее, чем вечером в Европе. Там снимки звезд, там главная — брюнет, там две картины, очередь на обе. И лишнего билета нет. Земной свой путь пройдя до середины, я, заявившись в Люксембургский сад, смотрю на затвердевшие седины мыслителей, письменников; и взад- вперед гуляют дамы, господины, жандарм синеет в зелени, усат, фонтан мурлычит, дети голосят, и обратиться не к кому с «иди на».
И ты, Мари, не покладая рук, стоишь в гирлянде каменных подруг — французских королев во время оно — безмолвно, с воробьем на голове. Сад выглядит, как помесь Пантеона со знаменитой «Завтрак на траве». Красавица, которую я позже любил сильней, чем Босуэла — ты, с тобой имела общие черты шепчу автоматически «о, Боже», их вспоминая внешние.
Мы тоже счастливой не составили четы. Она ушла куда-то в макинтоше. Во избежанье роковой черты, я пересек другую — горизонта, чье лезвие, Мари, острей ножа. Над этой вещью голову держа, не кислорода ради, но азота, бурлящего в раздувшемся зобу, гортань… того… благодарит судьбу. Число твоих любовников, Мари, превысило собою цифру три, четыре, десять, двадцать, двадцать пять.
Нет для короны большего урона, чем с кем-нибудь случайно переспать. Вот почему обречена корона; республика же может устоять, как некая античная колонна. И с этой точки зренья ни на пядь не сдвинете шотландского барона. Твоим шотландцам было не понять, чем койка отличается от трона. В своем столетье белая ворона, для современников была ты блядь. Я вас любил.
Любовь еще возможно, что просто боль сверлит мои мозги, Все разлетелось к черту, на куски. Я застрелиться пробовал, но сложно с оружием. И далее, виски: в который вдарить. Портила не дрожь, но задумчивость. Я Вас любил так сильно, безнадежно, как дай Вам бог другими — но не даст. Он, будучи на многое горазд, не сотворит — по Пармениду — дважды сей жар в груди, ширококостный хруст, чтоб пломбы в пасти плавились от жажды коснуться — «бюст» зачеркиваю — уст. Париж не изменился. Плас де Вож по-прежнему, скажу тебе, квадратна.
Река не потекла еще обратно. Бульвар Распай по-прежнему пригож. Из нового — концерты за бесплатно и башня, чтоб почувствовать — ты вошь. Есть многие, с кем свидеться приятно, но первым прокричавши «как живешь. В Париже, ночью, в ресторане… Шик подобной фразы — праздник носоглотки. И входит айне кляйне нахт мужик, внося мордоворот в косоворотке. Подруга на плече. Луна, что твой генсек в параличе. На склоне лет, в стране за океаном открытой, как я думаю, при Вас , деля помятый свой иконостас меж печкой и продавленным диваном, я думаю, сведи удача нас, понадобились вряд ли бы слова нам: ты просто бы звала меня Иваном, и я бы отвечал тебе «Alas».
Шотландия нам стлала бы матрас. Я б гордым показал тебя славянам. В порт Глазго, караван за караваном, пошли бы лапти, пряники, атлас. Мы встретили бы вместе смертный час. Топор бы оказался деревянным. Входят двое. Лязг сражения. Потом везде валяются останки. Шум нескончаемых вороньих дрязг. Потом — зима, узорчатые санки, примерка шали: «Где это — Дамаск?
Ночь в небольшом по-голливудски замке. Осенний вечер. Якобы с Каменой. Увы, не поднимающей чела. Не в первый раз. В такие вечера всё в радость, даже хор краснознаменный. Сегодня, превращаясь во вчера, себя не утруждает переменой пера, бумаги, жижицы пельменной, изделия хромого бочара из Гамбурга. К подержанным вещам, имеющим царапины и пятна, у времени чуть больше, вероятно, доверия, чем к свежим овощам.
Смерть, скрипнув дверью, станет на паркете в посадском, молью траченом жакете. Лязг ножниц, ощущение озноба. Рок, жадный до каракуля с овцы, что брачные, что царские венцы снимает с нас. И головы особо. Прощай, юнцы, их гордые отцы, разводы, клятвы верности до гроба. Мозг чувствует, как башня небоскреба, в которой не общаются жильцы.
Так пьянствуют в Сиаме близнецы, где пьет один, забуревают — оба. Никто не прокричал тебе «Атас. Что делает Историю. Взять Шиллера: Истории влетело от Шиллера. Мари, ты не ждала, что немец, закусивши удила, поднимет старое, по сути, дело: ему-то вообще какое дело, кому дала ты или не дала. Но, может, как любая немчура, наш Фридрих сам страшился топора. А во-вторых, скажу тебе, на свете ничем вообрази это , опричь Искусства, твои стати не постичь.
Историю отдай Елизавете. Баран трясет кудряшками они же — руно , вдыхая запахи травы. Вокруг Гленкорны, Дугласы и иже. В тот день их речи были таковы: «Ей отрубили голову. Из-за чьей-то головы. Вот если бы ей тяпнули пониже…» «Так не мужик ведь. Вышла в неглиже». Как просвечивала жэ. Любовь сильней разлуки, но разлука длинней любви. Чем статнее гранит, тем явственней отсутствие ланит и прочего. Плюс запаха и звука. Пусть ног тебе не вскидывать в зенит: на то и камень это ли не мука?
Не от того, что столько утекло воды и крови если б голубая. Не то тебя, скажу тебе, сгубило, Мари, что женихи твои в бою поднять не звали плотников стропила; не «ты» и «вы», смешавшиеся в «ю»; не чьи-то симпатичные чернила; не то, что — за печатями семью — Елизавета Англию любила сильней, чем ты Шотландию свою замечу в скобках, так оно и было ; не песня та, что пела соловью испанскому ты в камере уныло. Они тебе заделали свинью за то, чему не видели конца в те времена: за красоту лица.
Тьма скрадывает, сказано, углы. Квадрат, возможно, делается шаром, и, на ночь глядя залитым пожаром, багровый лес незримому курлы беззвучно внемлет порами коры; лай сеттера, встревоженного шалым сухим листом, возносится к стожарам, смотрящим на озимые бугры. Немногое, чем блазнилась слеза, сумело уцелеть от перехода в сень перегноя. Вечному перу из всех вещей, бросавшихся в глаза, осталось следовать за временами года, петь на голос «Унылую пору».
То, что исторгло изумленный крик из аглицкого рта, что к мату склоняет падкий на помаду мой собственный, что отвернуть на миг Филиппа от портрета лик заставило и снарядить Армаду, то было — — — не могу тираду закончить — — — в общем, твой парик, упавший с головы упавшей дурная бесконечность , он, твой суть единственный поклон, пускай не вызвал рукопашной меж зрителей, но был таков, что поднял на ноги врагов.
Для рта, проговорившего «прощай» тебе, а не кому-нибудь, не всё ли одно, какое хлебово без соли разжевывать впоследствии. Ты, чай, привычная к не-доремифасоли. А если что не так — не осерчай: язык, что крыса, копошится в соре, выискивает что-то невзначай. Прости меня, прелестный истукан. Да, у разлуки все-таки не дура губа хоть часто кажется — дыра : меж нами — вечность, также — океан.
Причем, буквально. Русская цензура. Могли бы обойтись без топора. Мари, теперь в Шотландии есть шерсть все выглядит как новое из чистки. Жизнь бег свой останавливает в шесть, на солнечном не сказываясь диске. В озерах — и по-прежнему им несть числа — явились монстры василиски. И скоро будет собственная нефть, шотландская, в бутылках из-под виски. Шотландия, как видишь, обошлась. И Англия, мне думается, тоже. И ты в саду французском непохожа на ту, с ума сводившую вчерась.
И дамы есть, чтоб предпочесть тебе их, но непохожие на вас обеих. Пером простым — неправда, что мятежным. Предоставляю вашему суду: a был ли он учеником прилежным, b новую для русского среду, c слабость к окончаниям падежным. Ведя ту жизнь, которую веду, я благодарен бывшим белоснежным листам бумаги, свернутым в дуду. В полдневный зной в долине Дагестана… М.
Скорость пули при низкой температуре сильно зависит от свойств мишени, от стремленья согреться в мускулатуре торса, в сложных переплетеньях шеи. Камни лежат, как второе войско. Тень вжимается в суглинок поневоле. Небо — как осыпающаяся известка. Самолет растворяется в нем наподобье моли. И пружиной из вспоротого матраса поднимается взрыв. Брызгающая воронкой, как сбежавшая пенка, кровь, не успев впитаться в грунт, покрывается твердой пленкой.
Север, пастух и сеятель, гонит стадо к морю, на Юг, распространяя холод. Ясный морозный полдень в долине Чучмекистана. Механический слон, задирая хобот в ужасе перед черной мышью мины в снегу, изрыгает к горлу подступивший комок, одержимый мыслью, как Магомет, сдвинуть с места гору. Снег лежит на вершинах; небесная кладовая отпускает им в полдень сухой избыток. Горы не двигаются, передавая свою неподвижность телам убитых.
Заунывное пение славянина вечером в Азии. Мерзнущая, сырая человеческая свинина лежит на полу караван-сарая. Тлеет кизяк, ноги окоченели; пахнет тряпьем, позабытой баней. Сны одинаковы, как шинели. Больше патронов, нежели воспоминаний, и во рту от многих «ура» осадок. Слава тем, кто, не поднимая взора, шли в абортарий в шестидесятых, спасая отечество от позора. В чем содержанье жужжанья трутня. В чем — летательного аппарата. Жить становится так же трудно, как строить домик из винограда или — карточные ансамбли.
Все неустойчиво раз — и сдуло : семьи, частные мысли, сакли. Над развалинами аула ночь. Ходя под себя мазутом, стынет железо. Луна от страха потонуть в сапоге разутом прячется в тучи, точно в чалму Аллаха. Праздный, никем не вдыхаемый больше воздух. Ввезенная, сваленная как попало тишина. Растущая, как опара, пустота.
Существуй на звездах жизнь, раздались бы аплодисменты, к рампе бы выбежал артиллерист, мигая. Убийство — наивная форма смерти, тавтология, ария попугая, дело рук, как правило, цепкой бровью муху жизни ловящей в своих прицелах молодежи, знакомой с кровью понаслышке или по ломке целок. Натяни одеяло, вырой в трухе матраса ямку, заляг и слушай «у-у» сирены. Новое оледененье — оледененье рабства наползает на глобус.
Его морены подминают державы, воспоминанья, блузки. Бормоча, выкатывая орбиты, мы превращаемся в будущие моллюски, бо никто нас не слышит, точно мы трилобиты. Дует из коридора, скважин, квадратных окон. Поверни выключатель, свернись в калачик. Позвоночник чтит вечность. Не то что локон. Утром уже не встать с карачек. В стратосфере, всеми забыта, сучка лает, глядя в иллюминатор. Я — Жучка». Шарик внизу, и на нем экватор. Как ошейник.
Склоны, поля, овраги повторяют своей белизною скулы. Краска стыда вся ушла на флаги. И в занесенной подклети куры тоже, вздрагивая от побудки, кладут непорочного цвета яйца. Если что-то чернеет, то только буквы. Как следы уцелевшего чудом зайца. Восточный конец Империи погружается в ночь. Цикады умолкают в траве газонов. Классические цитаты на фронтонах неразличимы.
Шпиль с крестом безучастно чернеет, словно бутылка, забытая на столе. Из патрульной машины, лоснящейся на пустыре, звякают клавиши Рэя Чарльза. Выползая из недр океана, краб на пустынном пляже зарывается в мокрый песок с кольцами мыльной пряжи, дабы остынуть, и засыпает. Часы на кирпичной башне лязгают ножницами. Пот катится по лицу. Фонари в конце улицы, точно пуговицы у расстегнутой на груди рубашки.
Светофор мигает, глаз превращая в средство передвиженья по комнате к тумбочке с виски. Сердце замирает на время, но все-таки бьется: кровь, поблуждав по артериям, возвращается к перекрестку. Тело похоже на свернутую в рулон трехверстку, и на севере поднимают бровь. Странно думать, что выжил, но это случилось. Пыль покрывает квадратные вещи. Проезжающий автомобиль продлевает пространство за угол, мстя Эвклиду. Темнота извиняет отсутствие лиц, голосов и проч.
Сильный шорох набрякших листьев, от какового еще сильней выступает пот. То, что кажется точкой во тьме, может быть лишь одним — звездою. Птица, утратившая гнездо, яйцо на пустой баскетбольной площадке кладет в кольцо. Пахнет мятой и резедою. Как бессчетным женам гарема всесильный Шах изменить может только с другим гаремом, я сменил империю.
Этот шаг продиктован был тем, что несло горелым с четырех сторон — хоть живот крести; с точки зренья ворон, с пяти. Дуя в полую дудку, что твой факир, я прошел сквозь строй янычар в зеленом, чуя яйцами холод их злых секир, как при входе в воду. И вот, с соленым вкусом этой воды во рту, я пересек черту. Внизу извивались реки, пылили дороги, желтели риги. Супротив друг друга стояли, топча росу, точно длинные строчки еще не закрытой книги, армии, занятые игрой, и чернели икрой.
А после сгустился мрак. Все погасло. Гудела турбина, и ныло темя. И пространство пятилось, точно рак, пропуская время вперед. И время шло на запад, точно к себе домой, выпачкав платье тьмой. Я заснул. Когда я открыл глаза, север был там, где у пчелки жало. Я увидел новые небеса и такую же землю. Она лежала, как это делает отродясь плоская вещь: пылясь. Одиночество учит сути вещей, ибо суть их тоже одиночество. Кожа спины благодарна коже спинки кресла за чувство прохлады.
Вдали рука на подлокотнике деревенеет. Дубовый лоск покрывает костяшки суставов. Мозг бьется, как льдинка о край стакана. На ступеньках закрытой бильярдной некто вырывает из мрака свое лицо пожилого негра, чиркая спичкой. Белозубая колоннада Окружного суда, выходящая на бульвар, в ожидании вспышки случайных фар утопает в пышной листве. И надо. В заросшем саду курзала тихо журчит фонтан. Изредка вялый бриз, не сумевши извлечь из прутьев простой рулады, шебуршит газетой в литье ограды, сооруженной, бесспорно, из.
Опирающийся на ружьё, Неизвестный Союзный Солдат делается еще более неизвестным. Траулер трется ржавой переносицей о бетонный причал. Жужжа, вентилятор хватает горячий воздух США металлической жаброй. Как число в уме, на песке оставляя след, океан громоздится во тьме, миллионы лет мертвой зыбью баюкая щепку.
И если резко шагнуть с дебаркадера вбок, вовне, будешь долго падать, руки по швам; но не воспоследует всплеска. Перемена империи связана с гулом слов, с выделеньем слюны в результате речи, с лобачевской суммой чужих углов, с возрастанием исподволь шансов встречи параллельных линий обычной на полюсе. И она,. Вообще из всех.
Ибо перемена империи связана с взглядом за море затем, что внутри нас рыба дремлет ; с фактом, что ваш пробор, как при взгляде в упор. С сильной матовой белизной в мыслях — суть отраженьем писчей гладкой бумаги. И здесь перо рвется поведать про. Ибо у вас в руках то же перо, что и прежде. В рощах те же растения. В облаках тот же гудящий бомбардировщик, летящий неведомо что бомбить.
И сильно хочется пить. В городках Новой Англии, точно вышедших из прибоя, вдоль всего побережья, поблескивая рябою чешуей черепицы и дранки, уснувшими косяками стоят в темноте дома, угодивши в сеть континента, который открыли сельдь и треска. Ни треска, ни. Что касается местного флага, то он украшен тоже не ими и в темноте похож, как сказал бы Салливен, на чертеж в тучи задранных башен.
Человек на веранде с обмотанным полотенцем горлом. Ночной мотылек всем незавидным тельцем, ударяясь в железную сетку, отскакивает, точно пуля, посланная природой из невидимого куста в самое себя, чтоб выбить одно из ста в середине июля. Потому что часы продолжают идти непрерывно, боль затухает с годами. Если время играет роль панацеи, то в силу того, что не терпит спешки, ставши формой бессоницы: пробираясь пешком и вплавь, в полушарье орла сны содержат дурную явь полушария решки.
Неподвижность огромных растений, далекий лай.
Содержание
Смешарики верблюд таксист — верблюд, водитель такси, живущий и работающий в Мегаполисе. Не говорит по-русски, а только по арабски. Вместе с женой появляется в фильме « Смешарики. Начало ». Носатый верблюд жёлто-рыжего цвета, с карими глазами. Имеет короткую чёрную бороду. На голове носит большую жёлтую чалму с чёрно-белым шахматным узором — отличительной символикой таксистов.